Расширяя сознание

воскресенье, 07 июня 2009

03:46

Midori-san

Я в сапоги заправляю клеша, хуй меня сломишь, жизнь хороша. (с)

Фендом: Наруто
Название: Расширяя сознание
Автор: Мидори (я), и огромное спасибо Shinjiko за сцену с Конан ^^
Бета: word спасет мир
Рейтинг: PG-13, местами R
Жанр: AU, "укуренный бред" (оридж жанр), психодэл и вообще психи, много психов
Пейринги: Орочимару/Конан, Пейн/Конан, Дейдара/Сакура, Сай/Сакура
Статус: закончен
Размер: миди
Дисклеймер: все персонажи принадлежат Кишимото, а вот тонна выпитого кофе и маленький косячок в зубах – мои!
Размещение: только с моего разрешения
Предупреждение: хм, берегите мозг… XD
От автора: я люблю AU большой графоманской любовью, я люблю маргиналов и всяческих психов, а еще я люблю вас, мои дорогие читатели.
:hash2:

@музыка: Pink Floyd - ost к фильму "Стена"

@настроение: я, наконец, написала это!

@темы: писанинка моя

URL

Кому как, но меня походы в музеи несколько утомляют. Вспо... Мне такая весна не нравится. Погоды стоят противные. Не... Лере уже 14... - Чем уточка отличается от курочки? - ...

Малевич - гений... Да нихрена он не гений! Ширпотреб в чи... Вычитала сегодня: Называться будет "Lyrics of love&... Пил у Паустовского. Потом он принес новый английский наре...

Комментарии

15.09.2009 в 21:13

Midori-san

Я в сапоги заправляю клеша, хуй меня сломишь, жизнь хороша. (с)

***
«Сначала я думал, шедевр – это картина, потом решил, что гениален Художник… но теперь я знаю правду… да-да… знаю! Шедевр – это она! А Художник лишь умело перенес ее идеальные черты на бумагу…хо-хо-хо… бумага все стерпит. О чем я?! Нет, она не идеальна! Она ужасна! Я ее ненавижу! Она украла… да-да… скорее всего именно украла эту внешность у кого-то и нагло пользуется чужим телом… Я тоже хочу чье-нибудь тело! Почему это ей можно, а мне нельзя?! Хочу более совершенное и юное! Вот как у Саске, например… О, да… его тело я желал бы получить. Тогда она проявила бы ко мне больший интерес. Мои знания и его привлекательность – это поистине гениальное сочетание! Нужно немедленно придумать план… Но я не знаю, как отнимают тело. Да кто вообще об этом знает?! Это же сущий бред! Хотя… она должна знать, ведь уже совершала нечто подобное. Такая внешность не может принадлежать унылой начальнице психдиспансера. Ох, доктор Хаюми, как же вы коварны, но вы расскажете мне обо всем. Я заставлю вас поведать правду… только тс-с-с… никто не должен знать, никто… Повсюду шпионы! Камеры! Как же я забыл! Они следят! Я вижу эти подлые огоньки, мигающие под объективами беспристрастных электронных «охранников» проклятой системы наблюдения… Нужно что-то с этим делать… срочно!»
Орочимару затравленно оглянулся по сторонам и заметил у стены каталку с уныло свисавшими по бокам кожаными ремнями. Ремни пугали мужчину. Он знал, когда их обычно пускают в ход, даже пару раз испытал на себе эту жуткую хватку и отвратительное бессилие, неизменно наступающее после того, как на запястье звякнет последний замок. Но сейчас выбора не было. Нужно срочно обезвредить видеокамеру, иначе его обнаружат. А ведь путь к кабинету главврача почти полностью преодолен, и сдаваться в такой момент, по меньшей мере, унизительно! Опасливо косясь на мерно покачивающиеся «оковы», Орочимару аккуратно подтолкнул каталку к углу, в котором висела камера, и спешно забрался на ненадежную опору. Крепко ухватившись за пучок разноцветных проводов, вандал что есть мочи рванул на себя. Сначала он почувствовал неприятный запах гари, потом увидел, как искрит проводка и, наконец, ощутил острую колющую боль, волнами расходившуюся по всему телу. Орочимару попытался разжать кулак, но его намертво приклеило к опасной связке. Боль все нарастала и уже казалась невыносимой. Каталка под ногами задрожала, и пациент полетел на пол, увлекая за собой все еще дымящуюся видеокамеру. «Сейчас я потеряю сознание, и весь этот ужас прекратится» - проскользнула в голове приятная мысль, но ничего не произошло. То есть Орочимару, конечно же, упал, и даже жутко стукнулся головой о мраморный пол, но сознание, не смотря ни на что, покидать своего обладателя похоже не собиралось. Какое-то время мужчина глупо пялился на пальцы, пострадавшей в схватке с техникой, руки. Однако скоро лежать в неестественной позе порядком надоело, к тому же он почувствовал, что снова может двигаться. Отпихнув подальше обломки камеры, Орочимару медленно поднялся с пола и только теперь заметил ЭТО! Прямо перед ним в стене горели глаза. Их зрачки на фоне почти невыносимого красного света странно пульсировали. Штукатурка вокруг век плавилась и тянулась в разные стороны, создавая на шероховатой поверхности какие-то сюрреалистические узоры. Мужчина вдруг отчетливо понял, как ему необходимо поступить, словно получил четкий приказ, как раньше, еще во времена службы на флоте. Нужно лишь сделать пару шагов в сторону кабинета, преодолеть жалкие метры, что разделяли его и доктора Хаюми, а уж выпытать у Конан правду о теле не составит труда. Теперь он знает, слабые места этой женщины… теперь он все знает…

***
Тен-Тен была из той уникальной породы людей, которым никогда не надоедает говорить. На протяжении всего вечернего обхода, девушка не смолкала ни на минуту. Да, Конан-сама определенно знала, кто из персонала лучше всех подходит для беседы с журналистом. Медсестра уже успела поведать о питании пациентов, коллективных занятиях и главном ноу-хау «Тихой обители» - собственном театре. Актерами, разумеется, являлись сами больные. По ее словам, такая терапия для многих становилась решающим шагом на пути к выздоровлению.
- Мы не должны воспринимать людей с умственными расстройствами как инвалидов. Лишая человека его социальной роли, мы словно выдергиваем из-под ног главную опору, - девушка красноречиво взмахнула рукой, изображая рывок, и чуть не заехала Карин по носу. – Простите. Так вот, эта самая опора просто необходима, чтобы вылечиться. В нашем театре больной возвращается к какому-то подобию общественной жизни, что благоприятно влияет на его состояние. К примеру, на прошлой неделе мы ставили «Гамлета». У меня, кажется, даже программка сохранилась, - Тен-Тен порылась в карманах и протянула журналистке изрядно потрепанный серый лист. – Хотели сделать разноцветными сначала, но начальство денег пожалело…
Карин равнодушно взглянула на список актеров. Имя одного из них показалось ей смутно знакомым.
- Учиха Саске?
- Да-да, тот самый гитарист-красавчик, - недовольно проворчала медсестра, - только не говорите, что вы поклонница этой дурацкой группы. Нам итак бедного парня прятать приходится. По мне, так его фанаткам тоже не помешало бы лечение.
- Я уже вышла из этого возраста, - улыбнулась корреспондентка. – А как он тут оказался?
- Точно не знаю, по-моему что-то связанное с его братом… Но сейчас не об этом речь. Видите имя актера, который играл короля?
- Эээ… - Карин внимательнее просмотрела программку, - Собаку но Гаара.
- Вот он – живой пример действенности нашего театра! У парня очень сложный случай аутизма. Он ни с кем не разговаривает уже пять лет, к тому же, до недавнего времени вообще слабо реагировал на окружающих.
- Неужели вылечился после одного спектакля?
- Нет, но стал кивать, когда ему задают вопросы, и один раз даже улыбнулся, если Ино не врет, конечно…
- Всего-то, - Карин разочарованно фыркнула.
- Вы не понимаете, для таких больных это громадный прогресс! Того результата, для которого требуются сотни сеансов, мы достигли всего за один вечер!
Тен-Тен так горячо рассуждала о достижениях пациентов, будто бы это были ее собственные заслуги. «Вот что значит отдавать всю себя любимому делу, - невольно подумала Карин. – Хотя как можно любить такое… бррр…»
Тем временем девушки подошли к очередной палате. Медсестра заглянула в какой-то бланк и, улыбаясь, заметила:
- Ну, вот и все. В тридцать седьмой только Тоби укольчик сделать, и обход закончен. С ним в палате как раз Саске лежит, - девушка хитро подмигнула журналистке и дернула на себя входную дверь.
При виде пациентов Карин чуть не прыснула. На неказистой железной койке сидели трое парней в натянутых на голову пакетиках из-под чипсов. Один из них с восхищением вертел в руках игрушечный меч. Несмотря на всю комичность своего внешнего вида, пациенты были абсолютно серьезны. Чуть поодаль, на другой кровати, примостился мужчина лет тридцати. Он наблюдал за происходящим, поминутно корча какие-то невообразимые гримасы.
- Та-а-ак, это у нас еще что такое? – Тен-Тен обвела присутствующих строгим взглядом. – Где чипсы взяли?
- Это не я… это не Тоби всех угостил… - запричитал мужчина, странно дергая подбородком, - не Тоби, не Тоби, не Тоби… Тоби – хороший мальчик. Тоби бы так никогда не сделал… не Тоби, не Тоби! Не вините Тоби…
- Успокойся, никто тебя не винит, - поспешила угомонить разбушевавшегося пациента медсестра, - мне больше интересно, зачем вы упаковки на голову надели? Суйгецу? – она повернулась к парню с мечом.
- Саске сказал, что мы – отряд «Хеби», - лениво протянул тот. – Шлемы нужны, чтобы противостоять глазам Итачи, его брата, за которым мы охотимся.
- Все ясно, «шлемы» нужно отдать уборщице, - безапелляционно заявила Тен-Тен.
- Ничего мы не отдадим! – разозлился Суйгецу. – И вообще, не лезь не в свое дело, женщина!
- Тогда в обед не получите сладкого. Помнишь, какую вкусную шарлотку печет наш повар? Ты же любишь пироги, верно, Суйгецу?
На лице парня застыла нерешительность, но через пару секунд она сменилась гневным оскалом.
- Да как ты смеешь указывать мне, что делать! Плевал я на шарлотку! Будешь перечить – отведаешь клинка Забузы!
С этими словами пациент замахнулся пластмассовым мечом и кинулся на медсестру. Карин испуганно отступила, уже второй раз за день оказавшись в жутком замешательстве. Тен-Тен быстро среагировала на неожиданную атаку и точным ударом выбила игрушку из рук Суйгецу. Парень зарычал и попытался вцепиться в халат девушки, но тут же был скручен стальной и совсем не женской хваткой медсестры. Наблюдая за всей этой сценой, Карин совершенно не заметила, что рядом с ней возник еще один больной. Обернувшись, журналистка встретилась с настороженным и немного испуганным взглядом. Девушка отшатнулась, чуть было не задев дверной косяк. Перед ней стоял высокий парень. Под глазами залегли глубокие тени, пряди угольно-черных волос, обрамлявших бледное худое лицо, спутались и больше походили на залитые лаком короткие дреды. Карин не сразу узнала в этом тощем пациенте гитариста той самой группы, от которой несколько лет назад фанатела добрая половина японских подростков (прим. авт.: и почему я вдруг вспомнила Билла Каулитца?). Саске наклонился к журналистке и схватил остолбеневшую девушку за локоть.
- Отряду нужна хорошая куноити, - зашептал парень. - Ты пойдешь с нами. Итачи опасен, я должен его убить… Я – мститель, понимаешь…
Вот и самый страшный кошмар ее жизни стал реальностью. Псих, шизофреник, человек, которого она не может понять и поэтому боится! Совсем близко! Мало ли что у него на уме! Карин лихорадочно соображала, как лучше поступить: согласиться на безумную просьбу, только бы он успокоился, или попытаться сбежать из палаты. До двери всего несколько шагов, но парень крепко сжимал ее руку. «А что если я не смогу вырваться!» - на грани отчаяния подумала девушка. Тем временем небольшое сражение Тен-Тен и Суйгецу закончилось победой первой, и санитарка уже спешила к побледневшей от ужаса Карин.

URL

15.09.2009 в 21:14

Midori-san

Я в сапоги заправляю клеша, хуй меня сломишь, жизнь хороша. (с)

- Саске, не пугай нашу гостью, иди сюда. Пора пить лекарство и баиньки, - она оттащила, все еще бормотавшего что-то о мести, Учиху на кровать и протянула ему две желтенькие пилюли. – Вот, держи.
- Она должна быть в отряде «Хеби», - брюнет кивнул в сторону Карин и просящим взглядом уставился на Тен-Тен.
- Будет, конечно будет, - успокоила его медсестра, - глотай таблеточки поскорей, я еще Тоби укол не сделала.
- Только не забудьте, - недоверчиво протянул Саске, - нам обязательно нужна куноити…
- Не волнуйся, не забуду, пей уже.
Саске еще раз взглянул на перепуганную журналистку и со вздохом проглотил лекарство. Карин вздрогнула и уже собиралась улизнуть из палаты (Тен-Тен она и за дверью подождать может!), как вдруг медсестра ее окликнула.
- Карин, мне понадобится небольшая помощь, подержите, пожалуйста, - девушка протянула девушке шприц. – А ты, Тоби, ложись. Сейчас уколю тебя, и будешь спать, - обратилась она к взрослому пациенту.
Мужчина поморщился и нелепо высунул язык, но при этом послушно лег на кровать. Заметив в глазах Карин вновь нарастающий ужас, санитарка забрала у несчастной шприц и поспешила ее успокоить:
- Не бойтесь, при кататонической шизофрении, как у Тоби, такое выражение лица ничего не значит. Он часами может язык показывать. Если начнет дергаться – это тоже не страшно, впрочем, после укола не должен.
Тен-Тен встряхнула шприц, выпустила небольшой фонтанчик лекарства и легко воткнула иглу чуть ниже поясницы больного. Пациент дернулся, но лицо осталось неизменным, только взгляд бессмысленно блуждал по палате. Тут он заметил Карин. Внимательно оглядев девушку, Тоби нахмурился и что-то прошептал.
- Что ты говоришь? – поинтересовалась, уже закончившая с уколом, медсестра.
- Пожар… - зевая, повторил Тоби и перевернулся на спину, - …Карин… и пожар… будет пожар… как тогда… Седьмой опять придет … спасайся, Карин… – он попытался подняться, но успокоительное уже начало действовать, и мужчина тяжело повалился обратно на подушку.
Через пару минут Тоби сладко посапывал, завернувшись в одеяло, а Карин еле успевала за несущейся по коридору Тен-Тен. Услышав про пожар, медсестра как-то странно засуетилась. Девушке явно не понравились слова засыпающего пациента. А уж как они не понравились Карин, и говорить нечего.
- Опять Чие своими россказнями больных нервирует! Вот кто ее за язык тянет постоянно?! Пожар, пожар! А они потом из клиники убегают и под машины лезут, как очумевшие… - плотнее запахивая теплую накидку, Тен-Тен выбежала во двор и быстрым шагом направилась к подсобке сторожа.
- Простите, – журналистка догнала медсестру, - а мне вы не могли бы про пожар рассказать? Это не для статьи, просто интересно, - осторожно добавила девушка, помня реакцию доктора Хаюми.
- Да не было никакого пожара, не было… - недовольно отмахнулась собеседница.
- Как так, не было? – опешила Карин. – А… к-корпус?
- Долгая история, давайте потом, мне с Чие разобраться нужно.

***
«Черт! Я так больше не могу!» - Конан из всех сил старалась придумать хоть что-то, что заняло бы ее внимание на ближайшие два часа.
Работа давно закончена, а сидеть на месте, тупо уставившись в одну точку, женщине было невыносимо. Не зная, чем себя занять, Хаюми бесцельно ходила кругами по собственному кабинету – возвращаться домой совершенно не хотелось: незачем лишний раз видеть пустые комнаты, занавешенные тяжелыми плотными шторами окна и покрытую толстым слоем пыли мебель.
Брр! Она вздрогнула от воспоминаний о родном жилище, а ведь когда-то это было самое уютное место на земле… Вздохнув, Конан, на секунду прикрыла глаза. Следовало срочно чем-то заняться, чтобы не думать о плохом. Вот только чем?
Решение пришло спонтанно. Женщина потянулась к маленькой тумбочке у стола. Аккуратная резная дверца оказалась запертой. Чертыхнувшись, Хаюми похлопала по карманам своего медицинского халата в поисках ключа. Найдя его и отперев, наконец, злосчастную тумбочку, Конан вытащила на свет небольшую фарфоровую бутылочку с узким вытянутым горлышком и пару чашек. Налив саке, врач сделала небольшой глоток. Алкоголь обжег горло, тугим комком стекая в желудок. Конан поморщилась, но пить продолжила.
С каждой новой чашечкой сознание затуманивалось все сильнее, очертания кабинета расплывались. Хаюми ощущала себя невесомой пушинкой, парящей над огромным, усеянным ромашками, полем. Состояние напоминало эйфорию, грань между сном и явью. Конан пьяно улыбнулась, наслаждаясь приятным теплом, разливающимся по телу, и закрыла глаза, оттягивая момент возвращения к жестокой реальности. Она не видела и не слышала ничего, что происходит вокруг. Внезапно, почувствовав чей-то теплый влажный язык у себя на шее, доктор дернулась в сторону и попыталась разглядеть нахала. Рядом никого не было. По телу пробежал легкий холодок. Конан вновь вздрогнула, но на этот раз уже от страха. Женщина тщетно всматривалась в расплывающиеся черты кабинета в поисках постороннего еще пару минут. Так и не найдя оснований для паники, Хаюми списала все на пагубный для непривыкшего организма алкоголь и усталость. Тяжело опустившись на знакомую потертую софу в углу кабинета, Конан задремала. Но через минуту над ухом женщины раздался тихий смешок, а чьи-то горячие губы стали нежно посасывать мочку. Врач резко открыла глаза. Паника захлестнула ее с головой, женщина вскочила, и начала нервно оглядываться. Внезапно стены и мебель завертелись, а пол и потолок поменялись местами, образуя собой безумную карусель, в середине которой маячили огромные кровавые глаза, с движущимися в них черными запятыми. Женщина пыталась бежать, но адская комната явно не желала расставаться со своей пленницей. Все кружилось и вертелось, менялось местами, переворачивалось с ног на голову, отказывалось подчиняться даже элементарными законам физики.
Конан закричала, громко и истошно, когда почувствовала, что с нее буквально исчезает одежда, а откуда-то из центра этого адского круговорота выходит темный силуэт. Тело словно окаменело, руки и ноги отказывались слушаться. Она не видела ничего, кроме пляшущих в дьявольском калейдоскопе точек и красных, словно выворачивающих наизнанку душу, глаз.
- Какое прекрасное тело…Я обязан узнать, откуда оно… - чьи-то руки обхватили талию Конан и прижали к себе. Женщина чувствовала тепло человеческого тела и учащенное биение сердца. От невообразимого ужаса доктор Хаюми закричала еще истошнее, но это не помогло: холодные пальцы беззастенчиво исследовали каждый ее изгиб, а язык, который казался женщине каким-то уж нереально длинным и шершавым, ласкал соски.
- Эти нежные упругие груди… эти невообразимо изящные лиловые узоры вен, чуть просвечивающие сквозь тонкую кожу запястий… - голос насильника был сбивчив, будто тот задыхался от восторга и возбуждения, - откуда это все? Кто стал жертвой во имя твоей красоты? Кто подарил тебе эти шелковые локоны цвета июльской ночи? – грубая рука сжала волосы на затылке. – Чей ротик вкуса карамели ты присвоила себе? – острые, словно нечеловеческие зубы впились в нижнюю губу так, что Конан пискнула от боли.
Когда из горла начали вырываться невнятные хрипы и сдавленный кашель, Хаюми вновь попыталась сопротивляться. Ее слабые попытки были пресечены на корню хлестким ударом по лицу. От боли женщина взвыла – щека горела огнем.
Паника и внезапно нахлынувшее возбуждение заставили Конан открыть глаза – слишком все невероятно, сакэ так не действует! Но все мысли вылетели из головы, когда перед глазами появилось до боли знакомое и любимое лицо… Огненно-рыжие волосы, пирсинг, как у мальчишки… Ее муж, ее Бог, ее солнце… ее Пейн. Женщина знала, что это невозможно, он погиб, но кто запретит верить в чудо? Слишком уж реалистичный «глюк», волей-неволей тело расслабилось. Возможно, просто вспомнились те ощущения, что были когда-то давно с любимым человеком.
Жестокие и одновременно нежные прикосновения. Руки, которые мяли, гладили и щипали. Губы, которые целовали, посасывали и прикусывали… Легкое прикосновение пальцев к особо чувствительной точке, о которой знал только он. Тело Конан сдалось, пытаясь ощутить мужа еще сильнее. Но внезапно рыжая шевелюра сменилась длинными темными волосами, а родные черты – чужим вытянутым, даже несколько змееподобным, лицом.
Женщина резко отшатнулась, не узнавая любимого, тем самым разорвав контакт, за что ей мгновенно пришлось поплатиться. Сильный удар по голове, и в глазах потемнело. Больше Конан не чувствовала ничего.

***
Резкий, раздражающий слизистую, запах алкоголя, проник в сознание Хаюми, заставляя очнуться. Голова болела нещадно, напоминая о выпитом недавно саке. Почувствовав острую боль буквально каждой клеточкой своего тела, женщина застонала. Кое-как доктор поднялась с жесткой софы и вытащила из ящика стола карманное зеркальце. Увидев отражение, Конан отшатнулась – на нее испуганными глазами смотрела какая-то опухшая тетка с огромным синяком на щеке. При более тщательном изучении женщина узнала в тетке себя. Доктор стала судорожно рыться в поисках косметички, но вместо этого заметила на руках, а позже и на всем теле, следы побоев и красные отметины от засосов. Хаюми в отчаянии старалась вспомнить, что же было пару часов назад, но память упорно молчала.

URL

15.09.2009 в 21:15

Midori-san

Я в сапоги заправляю клеша, хуй меня сломишь, жизнь хороша. (с)

***
- Так. Крыло закрыли в конце пятидесятых, кажется…пятьдесят восьмой? Или пятьдесят девятый? – Сакура медленно брела вдоль длинного стеллажа больничного архива. Тонкий пальчик скользил по затертым корешкам медицинских карточек. – Ксо, жаль, что я не запомнила точную дату. Один из самых известных случаев массовой галлюцинации… мы даже на истории психиатрии его проходили… Возможно, что-то подобное произошло со мной. Профессора Хатаке, конечно, немного заносило, когда он начинал рассуждать о своих любимых аномальных явлениях, но во многом Какаши-сенсей был прав. Да и как объяснишь такое явление с точки зрения науки? Нонсенс! За одну ночь лишился рассудка весь персонал больницы. Паника, пожар… этот пресловутый пожар – жалкая галлюцинация, однако, люди действительно чувствовали, будто они горят… Как такое возможно? Ками-сама, ну и работку ты себе выбрала, Харуно! Не могла в другую больницу устроиться?! – девушка остановилась в нерешительности перед разделом «1959». Количество медицинских карт, покоившихся на пыльных полках, поражало воображение. – В этот год, что пол Японии свихнулось?! И как я отыщу того, кто мне нужен? Да и пациент ли это вообще?
Сакура вздрогнула, при одном воспоминании о жутком коридоре заброшенного крыла. Безмолвие, царившее в архиве, вдруг показалось неестественным. Ни скрипа, ни шороха, будто бы кто-то отключил все звуки. Нажав на небольшую пластиковую кнопку, девушка сделала свет ручного фонарика ярче, но привычного звонкого щелчка не услышала. Только тишина, затопившая все вокруг, сильнее сдавила барабанные перепонки. Харуно из последних сил сдерживала панику. Закричать сейчас ей казалось роковой ошибкой. Девушка не понимала, чем это грозит, просто чувствовала, что надрывать голосовые связки нельзя. Страх не услышать собственный голос был сильнее доводов разума. Медленно, на ватных ногах Сакура развернулась и направила луч фонарика в непроглядную тьму узкого прохода между стеллажами. На мгновение в ярком пятне электрического света мелькнул белоснежный халат. Харуно буквально оцепенела от ужаса. По спине побежал холодный пот. Девушка почувствовала чье-то теплое дыхание, но самым поразительным был запах! Доктор сразу узнала собственные духи. Тот, кто дышал ей в затылок пах точно так же, как она!
- Ты это ищешь? – раздался женский шепот за спиной.
Звук, подобный шелесту крыльев тысяч ночных бабочек, разорвал ватную тишину. Сакура резко обернулась. Она могла бы поклясться, что секунду назад рядом кто-то стоял, и дело даже не в дыхании, запахе или голосе. То место, где находится человек, всегда несколько мгновений после его ухода хранит присутствие чего-то живого. И вот сейчас Сакура отчетливо ощущала это живое каждой клеткой своего тела. Это чувство не поддавалось логике. Доктор еще несколько секунд бессмысленно пялилась в пустоту, словно пытаясь материализовать невидимого собеседника, и только потом перевела взгляд на стеллаж с карточками. Одна из них грозила вот-вот свалиться с полки. Девушка уже собиралась запихнуть документ на место, когда ее внимание привлекла мятая фотография, торчавшая из папки. Вытащив снимок, Харуно чуть не завопила от ужаса. Те же спутанные темные волосы, тот же острый подбородок и бледные тонкие губы, тот же, пронизывающий душу, жуткий взгляд – со старой черно-белой фотографии на Сакуру смотрел ее новый знакомый. Девушка перевела взгляд на медицинскую карточку: «Имя: Учиха Мадара. Возраст: 28 лет».
***
- Хорошо, предположим, я тебя поняла, - Карин устало потерла переносицу, в сотый раз попытавшись поправить очки и в сотый раз вспомнив, что те треснули и лежат в бархатном футляре на дне сумки, - тогда кто такой Седьмой? И как он связан с этой массовой галлюцинацией?
- Один из пациентов. Если верить рассказам, он был не совсем нормальным…
- Хах! Не совсем нормальным? А тут что вообще есть нормальные? – журналистке эта история нравилась все меньше и меньше. Минимум фактов и научных заключений, сплошные тайны и догадки! Санитарка окончательно запутала несчастную Карин. Создавалось впечатление, что Тен-Тен рассказывала какой-то эпизод дешевого фильма ужасов, а не подробности прошлого больницы.
- Я понимаю, что тебе все кажется немного нереальным, но эта история коснулась и моей семьи, - шатенка на секунду замялась, словно решая, стоит ли выдавать подробности своей собеседнице. Однако, уже немного изучив характер медсестры, Карин не сомневалась, что подобные сомнения будут мучить девушку недолго, и оказалась права.
- Расскажу все, что знаю сама, может быть, тогда у тебя скептицизма поубавится, - решилась, наконец, Тен-Тен и с вызовом уставилась на журналистку.
- Валяй, я вся – внимание, - меланхолично отозвалась Карин, подливая в пластиковый стаканчик с горячим кофе ликера из маленькой бутылочки, какие обычно предлагают стюардессы в салонах самолета.
Девушки сидели за столом в тесной подсобке с гордой табличкой «лаборатория» на двери. Чие они не застали, видимо сторожиха отправилась патрулировать территорию или просто прогуляться. Тен-Тен отсутствие невменяемой пожилой женщины, похоже, вовсе не заботило. «Бродит где-то…» - устало бросила она, дернув пару раз дверь вагончика, в котором жила бабулька. Удостоверившись, что та закрыта, медсестра предложила Карин вернуться в больницу. По ее собственному признанию, Тен ненавидела ночные дежурства. Сидеть в одиночестве, изредка патрулируя коридоры пока все спят – занятие не из веселых, а для такой активной молодой особы и вовсе пытка! Поэтому она очень обрадовалась компании журналистки. А Карин в свою очередь была крайне рада наличию в сумке тех самых сувенирных бутылочек. Сначала Тен-Тен, разумеется, сопротивлялась и убеждала новую знакомую в том, что она на работе, но неоспоримый довод собеседницы: «Пара капель ликера в кофе вреда не принесут» - возымел эффект.
- Так вот. История эта началась еще в те годы, когда в больнице работала моя бабушка, - медсестра устало облокотилась на спинку старого стула и начала свой рассказ. – В «Тихую обитель» поступил новый пациент. Имени его я не знаю, да и мало кто помнит… Медицинская карта пропала после «пожара», как и сам больной. Седьмой – это кличка, по номеру палаты, в которой он лежал. Еще до жуткой галлюцинации в больнице начали твориться странные вещи. Все психиатры, занимавшиеся с Седьмым, рано или поздно отказывались от врачебной практики, а то и вовсе сами сходили с ума, наперебой уверяя, что этот больной может внушать свои безумные видения тем, с кем общается. Местных шизофреников вообще держали подальше от злополучного пациента. Седьмой действовал на них, как красная тряпка на быка. По рассказам бабушки во время сеансов совместной терапии, на которых он присутствовал, творилось что-то невообразимое. В конце концов, несчастного просто заперли в одной из палат, запретив с кем-либо говорить. Единственным его посетителем была медсестра, приносившая еду и менявшая постельное белье. Однако даже во время этих коротких визитов, Седьмого пристегивали к каталке и надевали на голову наволочку. Тебе такие методы могут показаться чересчур жестокими, но тогда с психами вообще мало церемонились… - как-то печально закончила Тен-Тен.
- Я все равно не понимаю, как он связан с пожаром.
- А шут его знает, - отмахнулась санитарка, - может, и вовсе не связан. Просто воспользовался всеобщей паникой и сбежал.
- Но Тоби говорил… - Карин осеклась, внезапно осознав, что ссылается на слова сумасшедшего.
- Тоби, Тоби… Он у нас много чего говорит. Целыми днями что-то бормочет. Небось, рассказов Чие наслушался, и давай больных баламутить, - Тен перевела взгляд на настенные часы. – Полночь. Пойду проверять коридоры. Тут некоторые любят погулять после отбоя, только успевай отлавливать.
С этими словами девушка вытащила из ящика стола небольшой фонарик и, проверив батарейки, направилась к двери.
- Ты со мной? – обернулась медсестра к Карин.
Журналистка отрицательно покачала головой. Хватит с нее психов! Хватит!

URL

15.09.2009 в 21:18

Midori-san

Я в сапоги заправляю клеша, хуй меня сломишь, жизнь хороша. (с)

***
- Конан, душечка, погладь кота…
- Где ты была так поздно?
- …согласны ли вы, Конан Хаюми, взять в мужья…
- …ну, погладь его, не бойся…
- Почему Пейн не звонит тебе уже два дня?
- …вы такая очаровательная пара!
- …гладь кота, он не кусается…
- Конан…
- …у него на голове смешные рожки…
- …если у нас будут дети, то обязательно двойняшки…
- Укусы комодских варанов крайне опасны…
- Конан…
- …они будут похожи на своего отца…
- Погладь кота, черт побери!

Конан в отчаянии зажала уши, пытаясь избавиться от настойчивых, звенящих в голове, голосов. Большинство реплик были ей смутно знакомы, словно доносились откуда-то из прошлой жизни, однако некоторые она слышала впервые. Если еще пару минут назад, доктор пыталась анализировать свое состояние, то теперь окончательно забросила эту бесполезную затею. Жалобно скуля, Хаюми забралась с ногами на софу и укрылась старым пледом, пытаясь отгородиться от внешнего мира и этих непонятных звуков.
Все началось пол часа назад. Женщина в который раз старалась вспомнить, что же с ней произошло и почему все тело в синяках и ссадинах. Однако единственное, что всплывало в памяти, горящие алые глаза и пляшущие вокруг темные точки.
Первый звук был похож на далекий гул сирены. Постепенно нарастая, он слышался все отчетливей, а потом пришло это… видение? Конан казалось, что кто-то поместил в ее голове миниатюрный радиоприемник и сейчас безостановочно «меняет частоту». Некоторые голоса звучали громко и отчетливо, другие же почти сливались с непонятным звоном, из-за чего смысл сказанного терялся. Впрочем, Хаюми сомневалась, что в этом потоке сознания вообще есть смысл.
Один из голосов сразу выбился из общего фона, словно звучал откуда-то извне. Женщина мгновенно его узнала. Пейн! Врач бессмысленно уставилась в противоположную стенку, пытаясь настроиться на «волну мужа». Его голос был таким теплым. Конан уже забыла, какого это, чувствовать прилив эйфории, услышав лишь пару слов из уст любимого. А сейчас он повторял ее имя с такой нежностью и заботой, что хотелось рыдать от счастья.

- Конан…
Нижняя губа Хаюми предательски дрогнула.

- …вы будете покупать этот сок…
- Доктор Хаюми!
- …я уже закончила свою смену…

- Конан…
Женщина с остервенением заморгала, прогоняя непрошенные слезы.

- …что будете заказывать?
- …этот цвет больше подходит…

- Конан...
Ей казалось, что он касается ее щеки, шепчет в самое ухо. Доктор чувствовала, как дыхание обжигает кожу, как рука нежно гладит ее волосы.

- …все-таки погладь этого кота, ну чего тебе стоит?
- …на юго-западе страны облачно…

- Конан… откуда…
Хаюми изо всех сил напрягла слух. Он хочет что-то спросить!

- Конан…откуда это…
Ну же Пейн! Чего ты хочешь? Впрочем, плевать на содержание фразы, просто скажи, дай услышать свой голос еще раз!

- Откуда… ОТКУДА У ВАС ЭТО ТЕЛО, КОНАН-САМА?!

Сначала она не поняла, что именно изменилось, только интуитивно уловила странную тревогу. Что-то не так в этих словах… Чужая ледяная ладонь коснулась запястья женщины. Хаюми резко отдернула руку. Она знала – рядом кто-то есть. Боковым зрением Конан заметила, как неизвестный склонился к ее лицу. Повернуться не было сил, страх сковал тело и осьминогом примостился где-то в желудке, стянув легкие холодными щупальцами. Конан по-прежнему буравила взглядом стену и чувствовала, что начинает паниковать.
- Ну же, ответьте мне, у кого вы отобрали это шикарное тело? Я изучил его миллиметр за миллиметром, - мокрый язык коснулся ее ключицы, - я пробовал его на вкус, я вдыхал его пьянящий аромат, но так и не понял, чье оно. А ведь я должен был понять! Должен! Если вы не скажете, кто стал жертвой, и как вы провели «ритуал», мне придется принять меры.
Язык сменился лезвием хирургического скальпеля. Женщина вздрогнула и неожиданно поняла, что лежит на операционном столе. В связи с тем, что случилось с ней совсем недавно, такой поворот событий уже не пугал. «У меня шизофрения, причем острый приступ, – отрешенно резюмировала Хаюми, – почувствую то же, что и пациенты на собственной шкуре... бесценный опыт, хех…». Холодный прут врезался в кожу запястий, когда Конан попыталась пошевелить рукой. Похоже, ее приковали. Яркий свет кварцевых ламп слепил глаза, и доктор зажмурилась, однако вскоре на лицо упала чья-то тень.
- Сейчас я выясню, так ли прекрасно это тело изнутри, как снаружи, - послышался уже знакомый хриплый шепот. – Ну что, пора на процедуру, Конан-сама?

***
За ней кто-то гнался. Сакура была уверена в этом, хоть и не слышала топота ног или других звуков, свойственных живому человеку. Тени ползли по стенам, пытаясь дотянуться до юной докторши своими черными щупальцами. Харуно без оглядки неслась вниз по лестнице, стараясь не думать обо всех этих странностях. К груди девушка прижимала злосчастную папку, из-за которой и потащилась в архив, на ночь глядя. Вот уже показался тонкий луч света из подсобки медсестер. Должно быть, Тен-Тен еще не отправилась на обход. «Слава Ками, я буду не одна! Только бы добежать! Только бы успеть!» - вертелось в голове. Сакура понимала, что с ней, скорее всего, ничего не случится, если просто замедлить ход, и спокойно подойти к кабинету, но была не в силах подавить непонятный животный страх, заставлявший спешить, уклоняясь от ползущих теней.
- Ну же! Быстрее, Сакура… быстрее… - шепотом подгоняла себя девушка, - еще чуть-чуть…
Внезапно она наступила во что-то жидкое. Гладкая подошва светлых мокасин легко заскользила, и Харуно неуклюже растянулась на холодном полу. Папка вылетела из рук, ворохом больничных листов разлетевшись по коридору. Потирая ушибленные колени, Сакура попыталась разглядеть, на чем именно она поскользнулась.
- Ками… сама… - на выдохе прошептала доктор.
Белоснежный халат, ладони и пол вокруг были перепачканы кровью. В паре метров от нее в характерной бордовой лужице мокли архивные документы. Над головой раздался тихий смешок. Харуно испуганно замерла. Меньше всего девушке сейчас хотелось искать источник этого звука.
- Ну, чего расселась, дура?! – звонкий голос заставил вздрогнуть.
Все, что происходило дальше, было похоже на некачественную любительскую видеосъемку. Будто видишь себя со стороны и удивляешься: «Неужели, я такая?!» Сначала в поле зрения показалась рука. Красивая женская рука с немного облупившимся французским маникюром и тоненьким браслетом из разноцветных ракушек на запястье, похожим на тот, что ей подарил Наруто в день Святого Валентина…
Постойте-ка, это и был ее браслет! Перед Сакурой стояла ее точная копия. Тот же больничный халат с маленьким пятнышком от кофе на воротнике, те же непослушные персиковые прядки челки, выбивавшиеся из-под такой же косынки, какую девушка повязывала на манер банданы, что бы не носить идиотский белый колпак. Только вот улыбка этой «второй Сакуры» очень сильно отличалась от той, что Харуно привыкла видеть в зеркале. Девушка-двойник как-то хищно скалилась, оглядывая сидящую на полу докторшу, и неприятно щурила глаза. «Нет! Так я не улыбаюсь никогда!» - словно пытаясь отогнать веру в реальность этой копии, промелькнула слабая мысль.
- И не надо меня так бояться, - «вторая Сакура» присела перед ней на корточки. – Видела бы ты себя со стороны. Дрожишь, как осиновый лист! В архиве и то смелее была, - копия хмыкнула и перевела взгляд на раскрытую папку. – Эх, растяпа! Ну, и как ты теперь узнаешь о Седьмом? Там, небось, уже все чернила потекли.
Оставив шокированную Сакуру сидеть на полу, двойник подошла к намокшим документам и брезгливо подняла тот, что пропитался кровью меньше всего. Стряхнув алые капли, она недовольно уставилась на лист.
- Как я и предполагала, надо же быть такой неуклюжей, - проворчала девушка, рассматривая остальные бумаги.
- Т-ты кто? – собственный голос уже не казался Харуно таким реальным, каким он был у этой, новой.
- Кто я? – копия глумливо хихикнула. - Я – это ты, детка. Я – это Харуно Сакура, двадцати пяти лет отроду, выпускница Токийского Медицинского Университета (с красным дипломом, кстати, закончила), врач-психотерапевт диспансера для душевнобольных «Тихая обитель», - она пробежалась взглядом по фигуре «оригинала». – Я привлекательная молодая особа, которая почему-то веселым вечерам в караоке-баре предпочитает скучные книжки и полное одиночество. Ах, да! У меня уже больше полугода не было молодого человека. Парни бегут от меня, как тараканы от ядовитого аэрозоля, потому что в занудности я могу соперничать даже с профессором Эбису, на лекциях которого спала почти вся группа. Единственный, кто пока меня терпит – лучший друг и по-совместительству давний поклонник, Узумаки Наруто. Но я не собираюсь давать бедному парню шанс, ведь жду принца на белом коне и до сих пор верю, что тот просто задержался, начищая золотые доспехи. А пока я удовлетворяю свое несчастное молодое тело, мастурбируя в душе, и отчаянно борюсь с мыслью о том, что сегодняшний… кхм… тесный контакт с одним из шизиков, вызвал в моем организме недвусмысленную реакцию. Вот, примерно так, - улыбаясь, закончила девушка. - Чуть не забыла, в отличие от тебя, я терпеть не могу это дурацкое имя. Сакура – банальней ничего не придумаешь! Поэтому предлагаю тебе звать меня… ну, к примеру, Мичико. Нравится мне его значение (прим. авт.: Мичико с яп. «красивая и мудрая»).
- Так вот какого это, раздвоение личности, - прошептала Сакура, удивленно разглядывая свое альтер-эго.

URL

15.09.2009 в 21:21

Midori-san

Я в сапоги заправляю клеша, хуй меня сломишь, жизнь хороша. (с)

***
Карин было тоскливо. Поджав под себя ноги, девушка устроилась на жесткой больничной скамье и уже минут пять накручивала на палец ярко-рыжий локон, наблюдая, как непослушные волосы вновь восстанавливают форму, стоит разжать руку. Она уже изучила эту малюсенькую комнатку вдоль и поперек: прочитала скучную стенгазету, повествующую о расстройствах мышления, рассмотрела график дежурств, испещренный различными приписками (видимо медсестры частенько менялись сменами), и даже посчитала все царапины на фанерной крышке массивного рабочего стола, занимавшего половину подсобки. Больше занятий девушка себе не нашла.
- Ксо, нужно было взять хотя бы книжку с собой, - раздосадовано буркнула Карин, роясь в сумке в поисках еще одной бутылочки с коньяком. – И куда эта Тен-Тен провалилась? Я, кажется, начинаю хотеть в туалет.
Через пару минут журналистка поняла, что придется самой отправляться на поиски уборной. Обшарив ящики стола в поисках еще одного фонарика, и убедившись в том, что санитарка забрала последний, девушка боязливо выглянула за дверь. В редком свете уличных фонарей, пробивавшемся сквозь пыльные стекла больничных окон, коридор выглядел довольно-таки жутко.
- Так, прекрати трусить, тебе не пять лет! Ну что тут может быть страшного? Все спят, никому до тебя нет дела, - успокаивала себя Карин, прислушиваясь к эху собственных шагов. – А вот и туалет! Далеко идти не пришлось.
Она остановилась перед дверью со стандартной табличкой «WC». «Интересно, женский или мужской? А какая, собственно, разница? Среди ночи любой сойдет! Тем более, уже сил нет терпеть» - Карин уверенно взялась за дверную ручку. Петли тихо скрипнули, и девушка оказалась в просторном, пропитанном запахом хлорки, помещении. Вдоль одной стены тянулась вереница небольших кабинок, отгороженных друг от друга пластиковыми стенками, напротив, в ряд выстроились неказистые умывальники старой модели. «Сейчас такие уже и не делают» - зачем-то подумала журналистка. Однако вскоре ее внимание привлек мужской силуэт, слабо выделявшийся на фоне темного угла, до которого не дотягивался, льющийся из небольшого окошка, лунный свет. Судя по тонкой струйке дыма и резкому табачному запаху, ночной посетитель туалета курил. Мужчина повернулся к журналистке и сделал шаг на встречу.
- Что-то ищешь? – хрустнул в неловкой тишине его голос.
- Ну вот, а я думала, что все-таки женский, - расстроилась Карин. – Извините, - она подошла ближе и попыталась разглядеть собеседника, - вы не подскажете, где тут уборная для девушек?
- Вы в ней находитесь, - равнодушно отозвался тот и отвернулся к окну. Видимо, Карин перестала его интересовать.
- Но… - девушка замялась, - не могли бы вы…эээ… выйти?
- Зачем? – незнакомец опять взглянул в ее сторону, - у кабинок есть двери, можете закрыться.
- Мне как-то неловко делать это при незнакомом человеке…
- А мне неловко курить в больничном коридоре, где это строго запрещено, - отрезал мужчина.
Красная как рак, Карин шмыгнула в ближайшую кабинку. Ну и доктора тут! Вот как напишу про этот диспансер что-нибудь плохое… да вот хотя бы о том, что у них туалеты не ремонтировались уже лет пятьдесят! Девушка расстегнула ширинку и аккуратно, стараясь не издавать лишних звуков, спустила брюки.
- Бумага справа, - холодно бросили из-за тонкой стенки.
Карин вздрогнула и возмущенно уставилась на коричневатые ржавые разводы вокруг бачка. «Ну и как теперь облегчаться?! Даже желание пропало!» - девушка раздраженно нажала на слив, поспешно натягивая брюки обратно.
- Знаете, это не просто некультурно, это – настоящее свинство с вашей стороны! - журналистка громко хлопнула дверцей и гневно взглянула на мужчину, который уже вышел из тени, и теперь, не обращая внимания на рассерженную посетительницу, полоскал руки под тонкой струйкой воды в умывальнике.
Медленно, словно дразня Карин своим небрежным отношением, он, наконец, соизволил повернуться. Ничего особенного! Разве что немного болезненный цвет лица, тонкие черты, уставший и чуть нахальный взгляд, небрежно взлохмаченные длинные волосы – он даже сошел бы за привлекательного, по меркам девушки, если бы не мятая серая пижама… Стоп! Пижама? Это пациент?!
Карин инстинктивно попятилась к выходу, не сводя испуганного взгляда с незнакомца. Мужчина лишь слабо усмехнулся и, отряхнув мокрые руки, вытащил из кармана пачку сигарет.
- Не стоит бояться людей только потому, что они не похожи на вас, - собеседник протянул девушке сигарету и выжидательно взглянул на нее. – Вам, кажется, сегодня это уже говорили?
- Да, - словно загипнотизированная, журналистка подошла ближе, не смея оторвать взгляда от пронзительных черных глаз, и приняла немое приглашение на перекур.
- Вы когда-нибудь слышали о теории Томаса Саса? – без предисловий начал мужчина, разминая тонкими пальцами фильтр и аккуратно подкуривая. Карин отрицательно покачала головой. – Ну, разумеется, вы ведь так молоды, - он передал девушке серебристую зажигалку и сладко затянулся. – Это так называемый альтернативный подход, по-другому: «движение антипсихиатрии». Пик активности его сторонников пришелся на шестидесятые, думаю, вас тогда еще в планах не было, - собеседник выпустил сквозь сжатые зубы струйку ароматного дыма и повернулся к окну. – Так вот, по мнению Саса, шизофрении вообще не существует. А люди, страдающие от психических расстройств, ни что иное, как отклонение от общепринятых норм. Повел себя человек непривычно, не так, как все, и сразу же попал под подозрение. Но стоит взглянуть на мир шире, не ограничиваясь рамками представлений о нормальном и ненормальном, как поведение шизофреника сразу становится не таким странным. Даже приемлемым…
- И вы считаете, что нужно распустить все психдиспансеры и попытаться понять шизиков? – Карин и сама не знала, почему ей вдруг захотелось нагрубить незнакомцу. Возможно, потому что действие этого пробирающего до костей взгляда закончилось, и теперь он выглядел обыкновенным дилетантом, пытающимся убедить девушку в какой-то странной и маловероятной теории. – А вы отдаете себе отчет в том, что многие из так называемых «нестандартных личностей» могут быть опасны для общества? Да в этой самой больнице был случай! Я, конечно, не знаю подробностей, но из-за одного пациента погибло множество людей! И вы предлагаете подобных ему оставить без присмотра?
Сигарета в руках собеседника треснула, на пыльный подоконник посыпался табак. Журналистка поняла, что перегнула палку, но было уже поздно – мужчина резко развернулся и шагнул ей на встречу, оказавшись при этом так близко, что девушка могла чувствовать его горячее дыхание. Карин замерла, снова попавшись в ловушку странных глаз.
- Разве сложно предположить, что такие, как я – всего лишь проводники? – вкрадчивый шепот заставил девушку поежиться. – Я не фантаст и не футуролог, я не могу предсказать, что нас ждет в будущем. Но неужели так сложно согласиться с тем, что человек – не бог этого мира, и даже не царь! Мы – букашки и, точно так же как и все вокруг, подчиняемся законам вселенной, вне зависимости от того, знаем мы эти законы или нет. Что если пожар и оживающие куклы – не бред больного воображения? Что если это действительно происходит, только происходит за гранью нашего сознания? И стоит лишь немного расширить эту грань, как ты увидишь все непостоянство окружающего мира, - мужчина поднес руку к лицу девушки и аккуратно провел пальцами по ее щеке.
- Я не… - Карин почувствовала, как кожу в том месте слабо покалывает, и взглянула в мутное зеркало, висящее над умывальником.
То, что она увидела в отражении, окончательно лишило журналистку дара речи. Лицо покрылось причудливой сеткой сияющих в темноте алых узоров. Кожа стала тонкой и прозрачной, словно пергаментная бумага. Что-то, больше всего напоминавшее плазму, медленно струилось по вискам, перетекая на шею, а оттуда на грудь, забираясь в декольте и разливаясь по всему телу тысячей рубиновых жилок. Ошарашенная девушка повернулась к собеседнику. Если бы она сейчас могла двигаться, то тут же рванула бы наутек. Мужчина растворялся в воздухе. В прямом смысле этого слова! Единственное, что осталось более-менее материальным – кроваво-красные лукавые глаза.
- Видишь, как все просто, - голос тоже стал каким-то далеким и нереальным, - стоит лишь немного шире посмотреть на этот мир… А теперь доверься мне, в этом «новом» нет ничего страшного…
Карин внезапно почувствовала себя такой легкой, будто земное притяжение перестало действовать. Холодный и воняющий хлоркой туалет постепенно преображался. Рубиновые струйки, опутавшие ее тело, смешивались с другими – изумрудными, янтарными и светло-бирюзовыми, текли по белому кафельному полу, оплетали старые ржавые умывальники, заставляя все вокруг переливаться какими-то уж совсем нереальными красками. Девушка ощущала, как растворяется в воздухе ее одежда, а затем и она сама, но сопротивляться уже не хотелось. В голове звучал тихий голос. Он повторял всего одну фразу, однако больше, казалось, и не нужно: «В этом мире нет ничего абсолютного, только мы, как связь… как проводники… доверься мне…»

URL

15.09.2009 в 21:22

Midori-san

Я в сапоги заправляю клеша, хуй меня сломишь, жизнь хороша. (с)

***
- Не беги от меня, Сакура! Ты же понимаешь, что это бесполезно. Черт, да я вижу тебя насквозь! Так даже не интересно. Вот сейчас ты сидишь за стойкой ресепшена, прижимаясь спиной к пыльному ящику с документами, и думаешь, что хорошо спряталась? Мало того, что я знаю, где ты, я знаю, чего ты хочешь! Хочешь в который раз нажраться этих своих «колес», лишь бы не видеть и не слышать ничего вокруг! Сколько можно жить, вечно убегая от собственных проблем?! Сколько можно…
Сакура не стала слушать дальше. Девушка выпрыгнула из убежища и, швырнув в двойника подобранным с пола скоросшивателем, рванула к выходу из больницы. Прозрачные двери, стянутые металлическими рамами, не поддались. Харуно еще несколько раз в панике дернула на себя ручку, прежде чем поняла, что оказалась в ловушке. За спиной уже слышался противный смех и тихие шаги ее назойливой копии. Еще секунда и вторая Сакура прислонилась щекой к холодному стеклу, внимательно уставившись на свой оригинал.
- Ну и что ты теперь будешь делать? Бегать от меня всю ночь? Я не страшный кошмар и с рассветом не исчезну, так что привыкай к моему присутствию, милочка, - копия по-свойски заправила в косынку Харуно выбившийся локон и усмехнулась.
- Нет! – доктор в истерике отступила назад, шаря глазами в поисках чего-нибудь тяжелого. – Нет! Это не так! Я… я не сумасшедшая! Я… я… не хочу тебя видеть… не верю в тебя! Тебя нет!
Сакура лихорадочно соображала, что может ей помочь. Лекарство? Ее лекарство – маленький бледно-желтый пузырек, с которым Харуно не расставалась вот уже долгие годы, с тех пор, как впервые услышала этот назойливый голос. Таблетки притупляли все ощущения, делали мир простым и каким-то безвкусно-ватным. Наводили порядок в голове, забивая гневные тирады ее второго «Я» давящей тишиной. Девушка развернулась на каблуках и поспешила на второй этаж. Там, в процедурной, за дверцей нижнего ящика небольшого стеллажа завернутые в хрустящую конфетную обертку лежали заветные капсулы. Сразу штуки четыре! Не запивая, потому что нет времени! Только вот… как быть, если не подействует? Нет! Этого не может быть! Должно помочь.
Сакура была уже рядом с облупившейся дверью. Толчок. Харуно застыла на пороге, потеряв дар речи. Белоснежные стены просторного кабинета пестрели непонятными символами и рисунками. Лужи чего-то подозрительно похожего на кровь искрились в свете электрических ламп. На небольшой кушетке, обернутой клеенчатой больничной простыней сидел…
- Сай? - доктор несмело шагнула навстречу пациенту. – Что ты тут…
Сакура осеклась, внезапно осознав – то, что она поначалу приняла за грязную пижаму, оказалось всего лишь рисунком. Рисунком грязной пижамы. Парень был обнажен. Равнодушно взирая на своего лечащего врача, Сай медленно водил кисточкой по ладони.
- Я рисую. Вам нравится, Сакура-сан? – бесцветным тоном промолвил юноша, вставая с кушетки и делая шаг на встречу девушке.
- С-сай… почему не в кровати? Т-тебе пора спать…
- Я задал вопрос, - как ни в чем не бывало продолжал пациент, - а вы даже не потрудились дать на него ответ. К чему, спрашивается, были все наши занятия? Разве не вы говорили, что нужно слушать друг друга, что нужно общаться? Или… это была ваша копия?
Сай в плотную подошел к Харуно и скользнул кисточкой по ее шее, оставляя на белоснежной коже алый след гуашевой краски. Сакура вздрогнула и отшатнулась, краем уха ловя за спиной какое-то движение. «Нет, только не она! Нужно срочно выпить таблетки!» - девушка развернулась и в сотый раз за вечер еле сдержала панический крик.

***
- Ты нашел ее, Сасори? – раздался откуда-то из темного коридора тихий голос.
Кукла хрустнула деревянными суставами и, окинув остолбеневшую от страха Сакуру изучающим взглядом, выглянула за дверь:
- Да, она тут, можешь заходить.
Через пару секунд в пятне света, льющегося из процедурной, появился еще один пациент. Светлые пряди на этот раз почти не закрывали лица и были убраны в высокий хвост на макушке, задумчивый и немного рассеянный взгляд, слабая ухмылка – Дейдара был на удивление нормальным. К тому же до Сакуры только теперь дошло, что пациент, который мог разве что невразумительно мычать, сейчас говорит. Тихий и спокойный низкий голос совсем не вязался с его инфантильной внешностью, и Харуно всерьез усомнилась в реальности происходящего.
- Дейдара?
- Я искал вас Сакура-сан. Сасори говорит, что вы бросили его в закрытом крыле… нехорошо, - мужчина укоризненно покачал головой. – Разве так мы поступаем с друзьями?
- Эй, а этот малец ничего, - в коридоре мелькнул уже знакомый белых халат. Похоже, вторая Сакура догнала, наконец, свой оригинал.
- Т-только не т-ты… - доктор в панике шарахнулась от двери, наткнувшись на Сая, все еще маячившего у нее за спиной.
- Да ла-а-адно тебе, сладенькая, я уже соскучилась! А он к тебе, кажется, неравнодушен, - двойник подошла к Дейдаре и легонько скользнула пальцами по его щеке.
- Нет, - выдохнула Сакура, в ужасе наблюдая за действиями своего альтер эго.
- Расслабься, этот идиот, конечно, за гранью сознания, но не настолько, чтобы меня увидеть. Хочешь, я покажу, что ему может понравиться, так сказать, дружеский совет? – девушка нарочито медленно оттянула резинку пижамных штанов пациента и присела перед ним на колени. – Уху, да мальчик у нас уже в полной боевой готовности! Смотри, тут все просто, обхватываешь одной рукой, лизнешь вот тут, потом пройдешься язычком вот здесь, ну а после… - она обхватила головку члена Дейдары губами и медленно погрузила его себе в рот. Наконец, оторвавшись от демонстрации, девушка подмигнула Харуно и, как ни в чем не бывало, продолжила. – Для разнообразия можешь поиграть в микрофон. Вспомни какую-нибудь детскую песенку и, когда начнешь сосать, мычи ее. Понятия не имею почему, но мужчины от этого в восторге. Думаю, твой психованный дружок – не исключение.
- Да не буду я брать у него в рот! – не выдержала Сакура.
- Будешь, еще как будешь. А знаешь почему? – копия ухмыльнулась. – Потому что я этого хочу!
- К-как?
- А вот так!

***
Да, эта часть обрывается и не будет закончена. Если хотите знать, что стало с малышкой Сакурой, можете представлять что угодно. Можете изнасиловать ее, можете устроить групповуху с глюками, можете убить, а можете отпустить на волю и спасти. Да пусть ее хоть розовый слон съест! Все зависит лишь от вашей фантазии. Только, чтобы вы с ней не сделали, делайте это шепотом. Я не хочу знать, чем закончилась история Харуно. =Р

URL

15.09.2009 в 21:23

Midori-san

Я в сапоги заправляю клеша, хуй меня сломишь, жизнь хороша. (с)

***
Рыжее пламя обнимало здание «Тихой обители» мохнатыми лапами. Если бы пилот с хорошим ассоциативным мышлением сейчас завис на вертолете над больницей и внимательно вгляделся в эту впечатляющую картину, то непременно заметил бы, что издалека пожар напоминает огромного паука, пожирающего психдиспансер огненными жвалами, словно долгожданную добычу. Временами оранжевые языки изгибались и меняли свою форму таким образом, что уже больше походили на мотылька, размером с небольшой планер, или закручивались сороконожкой, метров пятидесяти в длину, тугими кольцами стянувшей серые стены. Тот же самый впечатлительный пилот, если бы у него было достаточно острое зрение, смог бы заметить две маленькие человеческие фигуры, чьи силуэты периодически мелькали в ревущем вокруг них пламени. И, разумеется, он удивился бы тому, что люди стояли неподвижно. Однако ни вертолета с не в меру глазастым пилотом, ни пожарных расчетов, ни бегающих вокруг больницы в панике свидетелей катастрофы и потерпевших, ни машин скорой рядом не было. Никого, кроме пары человек на крыше и видимого только им одним огненного рассвета.
- Это прекрасно, - сказала первая фигура. Хриплый прокуренный голос почти слился с треском, пожираемых пламенем, деревянных перекрытий.
- Да… - женский шепот в ответ. – Но, что дальше?
- Сюрприз. Если знать все наперед, разве будет интересно?
- А ты?
- Я могу остаться, если хочешь…

Послесловие
В углу небольшой гостиной еле слышно тикали напольные часы новомодной модели в стиле hi-tech. На журнальном столике, по соседству с раскрытым ноутбуком, стопкой газет и несколькими бокалами из-под вина «спал на подзарядке» домашний любимец Коко – самый популярный из роботов-питомцев согласно журналу «Токио-хай!» в этом году. Предрассветную тишину нарушил противный писк мобильного телефона. Сонно зевнув, Карин открыла глаза. После ночи, проведенной на неудобном диване, все тело затекло и неприятно ныло. Вчера она так заработалась, что даже не смогла дойти до спальни. Неохотно выползая из объятий теплого пледа, девушка потянулась к «нарушителю спокойствия» и нажала на кнопку громкой связи.
- С добрым утром, Карин-сан, - раздался бодрый голос секретарши.
Ну, разумеется! Кто еще так фанатично предан своему делу, и искренне считает, что шесть утра – самое время для начала нового рабочего дня?! Сумико, конечно, бесценный помощник, но в подобные моменты Карин ненавидела себя за то, что наняла именно эту соискательницу.
- Ну почему так рано, Сумииикооо, - жалобно простонала девушка. – Неужели опять что-то срочное?
- Я только хотела пожелать вам удачной поездки к родителям и напомнить, что когда вернетесь, нас ждет участие в ток-шоу. Вы на прошлой неделе дали согласие.
- Да помню я! Помню! – Карин захотелось запустить подушкой в ненавистную говорливую трубку. – И чего им всем от меня надо?
- Не зря же вашу книгу признали бестселлером года! И потом, как мне по секрету сказали в издательстве, «Расширяя сознание» собираются адаптировать для иностранных читателей. Пока ничего точно не известно, но на английский, думаю, ее обязательно переведут, - в голосе помощницы звенела нескрываемая гордость, будто автором книги была она сама.
- Вот что значит, отдавать всю себя любимому делу. Хотя как можно любить такое? – пробормотала Карин, ловя себя на мысли, что когда-то она это уже говорила.
- Вот видите, вы сами цитируете свой труд! – еще больше оживилась Сумико. – Кстати, как там, на счет второй части? У нас уже очередь из заказчиков выстроилась.
- Я думаю, Суми, но пока ничего конкретного сказать не могу. Материала нет, понимаешь.
- Тогда ноги в руки и марш его собирать! Лень – это моральная проказа человечества, с ней нужно бороться…
- О, нет, она опять завела старую шарманку, - Карин нажала на сброс. – Пожалуй, на сегодня лучше отключить мобильный. Сумико не из тех, кто понимает намеки.
- Детка, ты с кем разговариваешь? – послышался над ухом хриплый шепот.
Девушка вздрогнула и обернулась.
- Еще раз так подкрадешься, Мадара, я тебя точно чем-нибудь тяжелым огрею! У меня реакция хорошая, ты знаешь!
- Оу, кое-кто встал не с той ноги, - ухмыльнулся мужчина, убирая рыжие прядки с лица подруги и легонько прикусывая ее нижнюю губу в игривом поцелуе.
- Шейчаш не шамое подходящее время, тьфу! – Карин недовольно оттолкнула Учиху и встала с дивана. – К тому же у тебя голова мокрая.
- Конечно, мокрая, я только что из душа. И хочу, чтобы ты тоже стала мокрой, только немного в другом месте, - он обнял ее за талию и спустил тонкую бретельку топика.
Карин судорожно вздохнула, чувствуя, как горячие губы коснулись соска, и инстинктивно выгнулась навстречу, запуская пальцы в спутанные влажные волосы мужчины.
- Ма… Мадара… ну хватит… нам собираться нужно… электричка через два часа…
- Может ну ее, эту поездку? – Учиха уже просунул руку под резинку коротких пижамных шортиков девушки. – Останемся дома, весь уик-энд проведем в постели? Ммм?
- Ну, уж нет! – Карин решительно остановила его ласки, хотя это далось ей с большим трудом. – Я месяца три обещаю родителям, познакомить их со своим женихом. Они нас ждут, между прочим!
- Как хочешь, - казалось, Мадара был слегка разочарован, - я только собирался с тобой немного поиграть, - он хитро подмигнул подруге.
- Знаю я твои игры. Я после них пару часов отойти не могу. Давай чуть позже, у нас еще будет уйма времени, - девушка подошла к шкафу и вытащила оттуда белоснежное махровое полотенце.
- Из-за твоей работы мы почти не видимся. Еще книгу вторую писать задумала…
- Учиха, только не начинай опять! Мы тысячу раз об этом говорили. Так, все! Я в душ, а ты собери сумку, иначе опоздаем, – скомандовала Карин. – Кстати, на счет книги еще ничего не известно, у меня для нее материала почти нет.
- Будет…будет материал, - тихо усмехнулся Мадара, когда подруга вышла из комнаты.

***
Бесшумная скоростная электричка сверкнула вдалеке, похожими на отсеки космического корабля, обтекаемыми вагонами. На небольшой платформе уютного городка Секи-сити, примостившегося в горах Японии, уже выстроилась очередь из ожидающих. Женщина лет сорока с пышной гривой темно-рыжих волос нервно переминалась с ноги на ногу, в сотый раз бросая взгляд на стрелку наручных часов. Нет, поезд не задерживался и шел как раз по расписанию, но Минари-сама так давно не видела свою дочку, что, казалось, готова была прямо сейчас спрыгнуть на рельсы и кинуться навстречу составу. Ее любопытство подогревалось еще и тем, что Карин обещала приехать вместе со своим женихом. По этому случаю в одном из лучших ресторанов города уже был сделан заказ на нехилую сумму, а в доме проведена тщательная уборка. Даже отец Карин, с которым Минари развелась почти десять лет назад, не собирался пропускать столь значимое событие. Он появился еще накануне, а теперь ждал бывшую жену с гостями в новенькой тайоте на привокзальной парковке. С тех пор, как дочь покинула родной город, уехав учиться в столицу, намечался первый настоящий семейный праздник. Женщина еще раз взглянула на циферблат поддельного ролекса и подошла ближе к краю перрона.
Электричка замедлила ход и с легким шипением остановилась. Двери вагонов одновременно отъехали в сторону, и на платформу потянулись немного помятые после утренней поездки пассажиры. Вскоре, в толпе мелькнула рыжая макушка. Минари, улыбаясь, замахала дочери.
- Привет, мам! – девушка стащила с плеча дорожную сумку. – Ты совсем не меняешься.
- А вот ты все растешь и растешь, - усмехнулась женщина. – Ну, показывай своего Мадару. Будем к свадьбе готовиться!
- Да вот же он стоит, - Карин махнула рукой куда-то вправо.
- Где? - Минари обвела толпу идущих мимо людей растерянным взглядом.
- Мам, ты чего? Ты же прямо на него смотришь! Мадара, ты бы хоть улыбнулся, - хихикнула девушка.
- Эээ… доченька, - мать испуганно взглянула на Карин, - тут никого нет…

КОНЕЦ

URL

20.10.2009 в 00:46

Хэлли

я не хотела вас обидеть, случайно просто повезло

Кстати, как там, на счет второй части?
Вот мне тоже интересно :gigi:

Никогда не читала таких фиков... таких мистический, непонятных, сумашедших, но это не в плохом смысле.
А в очень даже хорошем. Это чудо. Я под впечатлением. :inlove: